– Ага.

А вообще, мне бы очень хотелось, чтобы кто-нибудь успел записать тот выпуск и я смог бы выбрать оттуда несколько цитат и потом изводить ими Логана. Совершив глупость и чуть не потеряв Грейс, в прошлые выходные Логан вновь завоевал ее тем, что позвонил в шоу советов, которое она выпускает, и наговорил кучу немыслимо слащавых вещей. Иногда я начинаю волноваться за него.

Отбросив в сторону одеяло, я, абсолютно голый, вылезаю из кровати. Мои соседи продолжают следить за мной со своих мест у дверного проема моей комнаты.

Я нахожу чистые трусы и натягиваю их.

– Клянусь, если вы скажете мне, что целый час смотрели на меня спящего, как парочка извращенцев, я вызову копов.

– Тренер звонил, – сообщает мне Гаррет, – сказал, что все утро пытался дозвониться до тебя, но ты не брал трубку. Он хочет, чтобы через час ты был на ледовой арене.

– Зачем? – настороженно спрашиваю я.

Гаррет пожимает плечами.

– Кто его знает? Может, он узнал, что в выходные ты напился в стельку, – думаю, ты напился, да? – и теперь хочет устроить тебе головомойку.

– И как он мог узнать? Вроде за нами никто не следит.

– Чувак, наш тренер как мастер над шептунами из «Игры престолов». У него бесчисленное количество источников.

Вот дерьмо. Но будем надеяться, что меня не ждет многословная речь тренера Дженсена о том, что нужно вести себя безупречно. Во время сезона нам нельзя пить или баловаться наркотиками, но это не останавливает нас от того, чтобы иногда напиться или раскурить косячок. И все же я ни разу не получал положительный анализ мочи на присутствие в организме наркотиков и мои вечеринки никогда не порочили доброе имя нашей команды. Так что не знаю, почему тренер постоянно достает меня по этому поводу.

– Ханна еще здесь? – спрашиваю я Гаррета, надевая штаны.

– Нет, уже уехала домой. У них с Элли сегодня девчачий день.

Хорошо, что я стою к ним спиной, потому что как только звучит имя Элли, мой член тут же встает. Чудесно. Теперь я уже возбуждаюсь и от звука одного лишь ее имени?

– Ты ведь не натворил никаких глупостей, пока она была здесь? – в голосе Гаррета слышится подозрительность.

Я дважды трахнул ее. Это считается?

Прикусив язык, я надеваю футболку, потом темно-синюю фирменную толстовку Брайара.

– Я вел себя как истинный джентльмен.

Логан фыркает.

– Ух ты, это что-то новенькое.

– Спасибо, блин, тебе большое. Вообще-то, я специалист в искусстве джентльменства.

– Это не искусство. И вообще, есть такое слово? – Закатив глаза, Логан покидает комнату, но Гаррет остается стоять на месте.

Он так долго вглядывается в мое лицо, что я начинаю неловко переступать с ноги на ногу.

– Что? – бормочу я.

– Ничего, – отвечает он и выходит из моей спальни, сохраняя на лице недоверчивое выражение.

Когда я заскакиваю в ванную, чтобы почистить зубы, то вижу, что фиолетовый засос на моей шее по-прежнему очень заметен. Интересно, видел ли его Гаррет?

А даже если и видел? В эти выходные к моей шее могла присосаться любая девица. У него нет причин подозревать, что это была Элли.

Ох уж эта Элли, черт бы ее побрал! Я сказал ей, что снова хочу ее, а она повесила трубку! Такого со мной еще не случалось никогда. Я же Дин Ди Лаурентис, вашу мать! Стоит мне только щелкнуть пальцами – как тут же рядом появляется стайка девиц, умоляющих о том, чтобы прокатиться верхом на моем члене. А последний раз, когда я был в университетской кофейне, красавица бариста протянула мне бесплатный кофе и предложила отсосать в кладовке.

Так что, черт подери, не так с Элли? Прошлой ночью я никак не мог уснуть, гадая, не строит ли она из себя недотрогу. Ведь секс-то ей понравился. Моему члену еще никто и никогда не отвешивал столько комплиментов.

«О боже, я хочу выйти замуж за твой член!»

«Лучший… член… в мире».

«Дин, я кончаю…»

Ее гортанные крики прокручиваются в моей голове снова и снова, словно на повторе, вызывая стояк, и мне приходится схватиться за сушилку для полотенец, когда из меня вырывается хриплый стон. Зубная щетка вываливается изо рта и падает в раковину. Член натянул мои трусы как палатку и утыкается в белый фарфор, стремясь коснуться хоть чего-то.

Тренер сильно рассердится, если я опоздаю на встречу, потому что дрочил?

Наверное, сильно.

Спустя полчаса я провожу своей студенческой картой по панели у входа в хоккейный корпус, попивая кофе, который захватил по пути сюда. В широком коридоре пусто, и мои кроссовки скрипят на блестящем полу, пока я иду в дальний конец здания. Я прохожу мимо учебных классов и проекционного зала, кухни, тренажерных залов, а потом через огромную площадку с инвентарем.

Наш корпус построен по последнему слову техники. Здесь найдется полдюжины больших уютных кабинетов, куда Чэд Дженсен мог бы пристроить свой зад, но по какой-то причине он выбрал скромную комнату, втиснутую рядом с прачечной.

Я стучусь в дверь и, слегка приоткрыв ее, слышу грубоватое «входи!». Последнему, кто попытался войти сюда без стука, Дженсен устроил такой разнос, что все слышали его даже в душевой. Мне нравится думать, что тренер любит вздрочнуть у себя в кабинете и поэтому так настаивает на уединении. Логан предположил, что у него здесь есть тайная семья, которой можно выходить лишь глубокой ночью.

Какой же Логан придурок!

– Привет, тренер. Вы хотели видеть меня… – Я умолкаю, заметив, что мы не одни.

Меня не часто можно застать врасплох. Я из тех, кто плывет по течению, так что нужно чертовски постараться, чтобы шокировать или удивить меня.

Но прямо сейчас меня затягивает в пучину неприятной тревоги, пробравшей до самых костей.

Из кресла для посетителей поднимается Фрэнк О’Ши и пронзает меня своим холодным взглядом. Я не видел его с тех пор, как окончил старшую школу, но он выглядит точно так же, как тогда: приземистый, плотный, с коротко подстриженными темными волосами и губами, сложенными в жесткую линию.

– Ди Лаурентис, – коротко кивнув, произносит он.

Я киваю в ответ.

– Тренер О’Ши.

Дженсен переводит взгляд с него на меня, а потом приступает сразу к делу.

– Дин, Фрэнк стал членом нашей команды и будет отвечать за подготовку защитников. Он рассказал мне о том, что случилось в школе Гринвич. – Тренер делает паузу. – Я решил, что будет целесообразно, если вы оба решите ваши проблемы сейчас, а не на завтрашней тренировке.

Могу только представить, что мог рассказать О’Ши о том, что «случилось». Убежден лишь в одном: он был субъективен и едва ли отозвался обо мне положительно, потому что его версия событий настолько искажена, что даже истории в какой-нибудь бульварной газетенке покажутся вам тщательно исследованной научной работой.

Тренер Дженсен делает шаг в сторону двери.

– Я оставлю вас наедине.

Черт, он хочет уйти? А было бы здорово иметь свидетеля на тот случай, если О’Ши попытается что-нибудь провернуть. В конце концов, этот мужик вырубил игрока собственной команды на пустой парковке школы. Мне тогда было восемнадцать. Я не стал обращаться в полицию, потому что понимал, почему он так поступил, но это не значит, что я все забыл или простил его.

О’Ши начинает говорить лишь тогда, когда дверь за тренером плотно закрывается.

– Итак, у нас с тобой будут проблемы?

Я стискиваю челюсти.

– Это вы мне скажите, – и заставляю себя добавить, – сэр.

Его темные глаза вспыхивают.

– Вижу, ты остался таким же заносчивым умником, каким был, когда я тренировал тебя.

– При всем уважении, сэр, я пробыл в этом кабинете от силы секунд пять. Не думаю, что за это время можно прийти к подобным выводам. – Мой тон остается вежливым, но внутри закипает гнев. Я всей душой ненавижу этого человека, и это просто какая-то гребаная насмешка судьбы, потому что когда-то я его боготворил.

– С моей стороны никаких проблем не будет, – говорит он так, будто я пока не произнес ни слова. – Прошлое осталось позади. Я бы хотел начать все с чистого листа, тем более если это создаст более благоприятные условия для тренировок.